Неточные совпадения
Анна была хозяйкой только по ведению
разговора. И этот
разговор, весьма трудный для хозяйки дома при небольшом столе, при лицах, как управляющий и архитектор, лицах совершенно другого мира, старающихся не робеть пред непривычною роскошью и не могущих принимать долгого участия в общем
разговоре, этот трудный
разговор Анна вела со своим
обычным тактом, естественностью и даже удовольствием, как замечала Дарья Александровна.
Со времени того
разговора после вечера у княгини Тверской он никогда не говорил с Анною о своих подозрениях и ревности, и тот его
обычный тон представления кого-то был как нельзя более удобен для его теперешних отношений к жене.
Сергей Иванович встретил брата своею
обычною для всех, ласково-холодною улыбкой и, познакомив его с профессором, продолжал
разговор.
На другой день после своего
разговора с Бахаревым Привалов решился откровенно обо всем переговорить с Ляховским. Раз, он был опекуном, а второе, он был отец Зоси; кому же было ближе знать даже самое скверное настоящее. Когда Привалов вошел в кабинет Ляховского, он сидел за работой на своем
обычном месте и даже не поднял головы.
Замечу еще, что он, в
разговоре, от рассеянности ли какой, часто забывал слова самые
обычные, которые отлично знал, но которые вдруг почему-то у него из ума выскакивали.
Мои спутники убивали время
разговорами, спали или пили чай, а я занимался своей
обычной работой.
Раз оставив свой
обычный слегка насмешливый тон, Максим, очевидно, был расположен говорить серьезно. А для серьезного
разговора на эту тему теперь уже не оставалось времени… Коляска подъехала к воротам монастыря, и студент, наклонясь, придержал за повод лошадь Петра, на лице которого, как в открытой книге, виднелось глубокое волнение.
У кабатчика Ермошки происходили
разговоры другого характера. Гуманный порыв соскочил с него так же быстро, как и налетел. Хорошие и жалобные слова, как «совесть», «христианская душа», «живой человек», уже не имели смысла, и
обычная холодная жестокость вступила в свои права. Ермошке даже как будто было совестно за свой подвиг, и он старательно избегал всяких
разговоров о Кожине. Прежде всего начал вышучивать Ястребов, который нарочно заехал посмеяться над Ермошкой.
В уютной гостиной генеральского флигелька завязался настоящий деловой
разговор. Нина Леонтьевна подробно и с
обычным злым остроумием рассказала всю историю, как она подготовляла настоящую поездку Лаптева на Урал, чего это ей стоило и как в самый решительный момент, когда Лаптев должен был отправиться, вся эта сложная комбинация чуть не разлетелась вдребезги от самого пустого каприза балерины Братковской. Ей самой приходилось съездить к этой сумасшедшей, чтобы Лаптев не остался в Петербурге.
Начался
обычный, любимый молодыми офицерами
разговор о случаях неожиданных кровавых расправ на месте и о том, как эти случаи проходили почти всегда безнаказанно.
Капитан с
обычным приемом раскланялся и, сев несколько поодаль, потупил глаза. За несколько еще дней перед тем он имел очень длинный
разговор с Калиновичем в кабинете, откуда вышел если не опечаленный, то очень расстроенный. Возвратившись домой, он как-то особенно моргал глазами.
Стулья на этот раз усиленно застучали. В зале произошло общее движение. Дорожный телеграф дал знать, что поезд выехал с соседней станции и через двадцать минут будет в Бежецке. В то же время в залу ворвалась кучка новых пассажиров. Поднялась
обычная дорожная суета. Спешили брать билеты, закусывали, выпивали. Стыд — скрылся. Мы с Глумовым простились с Редедей и выбежали на платформу. Как вдруг мой слух поразил
разговор.
— Может быть… — вяло ответил седой господин и отвернулся. А в это время к ним подошел губернатор и опять стал пожимать руки Семена Афанасьевича и поздравлять с «возвращением к земле, к настоящей работе»… Но умные глаза генерала смотрели пытливо и насмешливо. Семен Афанасьевич немного робел под этим взглядом. Он чувствовал, что под влиянием
разговора с приятелем юности мысли его как-то рассеялись, красивые слова увяли, и он остался без
обычного оружия…
Я ответил, что
разговор был и что капитан Гез не согласился взять меня пассажиром на борт «Бегущей по волнам». Я прибавил, что говорю с ним, Брауном, единственно по указанию Геза о принадлежности корабля ему. Это положение дела я представил без всех его странностей, как
обычный случай или естественную помеху.
Через час после меня пришел домой Ярмола. По своей
обычной неохоте к праздному
разговору, он ни слова не спросил меня о том, как и где я заблудился. Он только сказал как будто бы вскользь...
Так тихо и мирно провел я целые годы, то сидя в моем укромном уголке, то посещая столицы Европы и изучая их исторические памятники, а в это время здесь, на Руси, всё выдвигались вопросы, реформы шли за реформами, люди будто бы покидали свои
обычные кривлянья и шутки, брались за что-то всерьез; я, признаюсь, ничего этого не ждал и ни во что не верил и так, к стыду моему, не только не принял ни в чем ни малейшего участия, но даже был удивлен, заметив, что это уже не одни либеральные
разговоры, а что в самом деле сделано много бесповоротного, над чем пошутить никакому шутнику неудобно.
Невнимание к нему немножко обижало его и в то же время возбуждало в нем чувство уважения к этим людям с темными, пропитанными свинцовой пылью лицами. Почти все они вели деловой, серьезный
разговор, в речах их сверкали какие-то особенные слова. Никто из них не заискивал пред ним, не лез к нему с назойливостью,
обычной для его трактирных знакомых, товарищей по кутежам. Это нравилось ему…
Графу это показалось положительно грубым и неуместным, и он, отведя княгиню из-за стола на ее
обычное место в гостиной, хотел дать этому
разговору другое направление. Он указал, что истинной верности, как хочет княгиня, можно ждать только от родовой аристократии.
Между ними завязался
обычный при встрече старых знакомых
разговор. Граф расспрашивал ее об отце, давно ли она вышла замуж, давно ли переселилась в эти места.
— Ах, милая Надя, — начал Саша свой
обычный послеобеденный
разговор, — если бы вы послушались меня! если бы!
Гости уселись; хозяева предложили им
обычные вопросы, произносимые с тем приторным и натянутым выражением лица, которое является у самых порядочных людей в первые мгновения
разговора с новым знакомым; гости возражали таким же образом.
Вас неоднократно звали в дом; хозяйка дома, через своих друзей и знакомых, давно изъявляла желание видеть вас в своей гостиной. Вы являетесь. Хозяйка дома по большей части дама средних лет. Она предлагает вам стул подле себя; вы садитесь. После
обычных общеупотребительных фраз, начинается
разговор об искусстве; вы артист, нельзя же иначе!
После
обычных приветствий и расспросов, после длинного
разговора о кладях на низовых пристанях, о том, где больше оказалось пшеницы на свале: в Баронске аль в Балакове, о том, каково будет летом на Харчевинском перекате да на Телячьем Броде, о краснораменских мельницах и горянщине, после чая и плотной закуски Патап Максимыч молвил Колышкину...
Молчали мы. Меж тем палящий зной
Успел свалить, и, вышед из собора,
На площади смешались мы с толпой,
Обычные там ведшей
разговоры.
Адмирал говорит с
обычной своей живостью и несколько кипятится «бабьими рассуждениями», как называл он всякие женские
разговоры об опасностях на море.
Выйдя из спальни, Патап Максимыч с Груней и с Дарьей Сергевной сел в той горнице, где в
обычное время хозяева чай пили и обедали. Оттуда Марку Данилычу не слышно было их
разговоров.
Пошли
обычные деревенские
разговоры: какая летом стояла погода, каков урожай был, каковы были наливы и пробные умолоты, и про ягоды была речь ведена, и про то, что яблоков мало в этом году уродилось, а все от тенетника — по весне он еще в цвету погубил яблоки, да и вишням досталось, зато грибов изобильно было и огурцы хороши уродились.
Когда я вошел в гостиную, Герцен вел оживленный
разговор с Литтре. Кроме меня, из русских был еще Е.И.Рагозин (впоследствии
обычный посетитель герценовских сред) и еще кто-то из сотрудников"Philosophic positive" — быть может, некий доктор Unimus, практикующий теперь в Монте-Карло.
Ни намеком не обмолвился он Пахомычу о своем свидании и
разговоре с его племянником. Жизнь обоих этих связанных преступлением и любовью, совершенно противоположных друг другу существ вошла в свою
обычную колею.
После
обычных приветствий и вопросов она снова усадила их и между ними завязался оживленный
разговор, как это всегда бывает между хорошими знакомыми после долгой разлуки.
Этим объясняется эта
обычная болтовня влюбленных — это переливание из пустого в порожнее, среди которого так быстро летит время, которое имеет какую-то особую прелесть, но оставляет после себя лишь неопределенное приятное впечатление, и хотя беседующие не в состоянии по окончании
разговора припомнить его смысл, но готовы начать его сейчас же сначала.
После этого
разговора, открывшего, как мне казалось, многое, на самом же деле не открывшего ничего, я каждый день рассматривал разрушающуюся пирамиду. Сюда головой, сюда ногами. Но зачем же он, так безжалостно сдирающий следы, перекрасивший в белый цвет лодку, в которой утонула его дочь, зачем он этими камнями закрепил память о погибшей? Минутный порыв или
обычная нелогичность, свойственная даже самым последовательным людям?
В другое,
обычное время около нее всегда кто-нибудь оставался — из вежливости или любви к женскому обществу и
разговору; а теперь она стояла одна на зеленой примятой траве и улыбалась с мягкой женской насмешливостью: было так естественно и все же немного смешно, что она, такая красивая женщина, стоит совсем одна, заброшенная, и никто в ней не нуждается, и никому она не интересна, а они собрались своей кучкой загорелых и сильных людей, смеются, сверкая белыми зубами, дружелюбно касаются локтей и плеч и ведут свой особенный мужской, серьезный и значительный
разговор.
Николай, хотя без того желания находить всё дурным, которое было у Денисова, считал также весьма достойным и важным делом посудить о правительстве и считал, что то, что А. назначен министром того-то, а что Б. генерал-губернатором туда-то, и что государь сказал то-то, а министр то-то, что всё это дела очень значительные. И он считал нужным интересоваться этим и расспрашивал Пьера. За расспросами этих двух собеседников
разговор не выходил из этого
обычного характера сплетни высших, правительственных сфер.
Сзади, в канаве, что-то хрустнуло. Они отшатнулись друг от друга. Послышался шорох и приближающийся треск. Борька заговорил
обычным, несдерживаемым голосом, как бы продолжая
разговор...